Дореволюционный период творчества Богаевского :: назад :: дальше :: к содержанию
Графика К. Ф. Богаевского в 1906-19085 годах

Наряду с масляной живописью Богаевский в этот период много работал акварелью, карандашом, тушью. Графике он вообще отводил значительное место в своем творчестве. Произведения, выполненные акварелью, в большинстве случаев являлись эскизами его живописных полотен, и многие мотивы пейзажных композиций обретали свою жизнь прежде всего в графических работах художника. В соответствии с характером акварельной техники того времени он широко применял сложные смеси и почти никогда не работал чистой акварельной краской. Но при этом художник очень осторожно местами вводил цветной карандаш, пастель, гуашь, стараясь сохранить особенность акварели — ее прозрачность, свежесть.

Среди станковой графики начала XX века акварели Богаевского занимали видное место. Они отличались лаконичностью построения, выразительностью колористического решения. Многие эскизы были написаны им в едином цветовом ключе: голубом, розовом или сиреневом. Так, в его работе «Утро. Розовый гобелен» (1907) преобладает теплый охристо-розовый цвет, который доминирует в листве деревьев, в каменистой почве, в светлом небе и облаках, придавая всему ощущение невесомости, воздушности. Другой эскиз «Романтический пейзаж» (1908) выдержан в сине-серой гамме, и только в небе, у горизонта, введен светло-розовый оттенок.

В акварельных эскизах, так же как и в картинах, отражающих поэтическую красоту и сказочность восточного Крыма, сказалось стремление Богаевского наделить пейзажные образы героико-романтическим характером, придать природным формам торжественное, приподнятое звучание. Заслуживает внимания в этом отношении серия рисунков Богаевского 1905—1907 годов, исполненных тушью, которые послужили в свое время иллюстрациями книги стихов М. А. Волошина «Годы странствий» [79]. Это эскизы-фантазии, созданные художником на тему древней Киммерии.

Об исключительном взаимопонимании поэта и художника говорится в одном из писем Богаевского: «В одиноких и по большей части молчаливых прогулках вдвоем среди ли пустынной равнины Бараколь, или на вершинах Кара-Дага, или Сююри-Каи по вечерам, или лунными ночами мы, сколько я помню, никаких особенных бесед не вели о себе самих, оба мы любили один и тот же пейзаж и понимали в этом случае друг друга с полуслова, когда что-либо обращало наше внимание, и в душе каждый про себя творил свое самое главное и скрытное» [82].

Богаевский и Волошин воспринимали пейзаж Крыма как арену многовековой истории, таящей в себе вечную загадку и дающей «все новые разбеги для мечты и для догадки» [83]. Величественные курганы, подземные склепы, греческие и первых веков христианства, бесчисленные надгробия на пустынной Киммерийской земле, покрытой могильными холмами и фундаментами древних городов, обращали их взгляды и помыслы в глубину веков. Давая определение движущей силе искусства Волошина, В. С. Кеменов отмечает, что "... Волошин как живописец и как поэт умел слушать в пейзажах Киммерии музыку истории, живо ощущал связи древних цивилизаций даже там, где перед его глазами были пустынные пейзажи [...]» [84]. То же можно отнести и к творчеству Богаевского.

Константин Богаевский. В Коктебеле. Дом Максимилиана Волошина. 1905 г.

--

Тесное общение Богаевского и Волошина началось с 1907 года, когда Волошин вернулся в Коктебель из-за границы и прочно обосновался в своем доме на пустынном берегу Черного моря, получившем название «Дом поэта». Сюда приезжали поэты, писатели, художники, артисты, ученые.

Они группировались вокруг Волошина, человека разносторонне образованного и гостеприимного.

Богаевский любил Коктебель. Летом он приходил пешком из Феодосии и среди многочисленной толпы гостей в доме поэта отличался скромностью и молчаливостью.

Он предпочитал длительные прогулки вдвоем с другом по полынным холмам Коктебеля и тихие задушевные беседы с ним, наполненные радостью творческих откровений.

Богаевского и Волошина [80] связывала дружба, возникшая на общности восприятия ими природы восточного побережья Крыма, которая являлась частью их души и была мощным источником творческого вдохновения. Об этом выразительно пишет поэт в своем стихотворении, адресованном Богаевскому:

Мы, столь различные душою,
Единый пламень берегли,
И тесно связаны тоскою
Одних камней, одной земли,
Одни сверкали нам вдали
Созвездий пламенные диски,
И где бы ни скитались мы.
Но сердцу безысходно близки
Феодосийские холмы.
Нас тусклый плен земной тюрьмы
И рдяный угль горящей правды
Привел к могильникам Ардавды,
И там, вверяясь бытию,
Снискали мы одну ладью,
И зорко испытуя дали
И бег волнистых берегов
Крылатый парус напрягали
У Киммерийских берегов [81].

© 2011-2017 KWD (при использовании материалов активная ссылка обязательна)

.