Биография Марины Ивановны Цветаевой (Анна Саакянц, 1991)
России меня научила Революция :: вперёд :: назад :: к содержанию

"России меня научила Революция" — так, по словам дочери, ответила Цветаева на вопрос, откуда взялись в ее творчестве эти неподдельные народные интонации. В тетради ее есть полушутливая запись: "Очередь — вот мой Кастальский ток! Мастеровые, бабки, солдаты".

Ведь в сущности, своей, по самому глубокому счету, она обладала истинным демократизмом; никогда не ощущала себя "барыней", презирала малейшее проявление буржуазности, "ожирения": "Два на миру у меня врага, Два близнеца, неразрывно-слитых: Голод голодных — и сытость сытых!»

Ей нравилось вступать в разговоры с простыми людьми, — она записывала эти разговоры на улице, в дороге; потом издала страницы своих записей под названием «Вольный проезд», «Октябрь в вагоне».

И в стихах все увереннее звучала русская народная «молвь». Ручейки отдельных стихотворений: «Полюбил богатый — бедную...», «А плакала я уже бабьей...», «Сколько у тебя дружочков?...», «Чтобы помнил не часочек, не годок...», шутливых четверостиший и т. д. — слились в море эпоса: большой поэмы «Царь-Девица» (осень 1920 г.) — о деве-богатыре, полюбившей маленького, хрупкого царевича-гусляра, об их роковом разминовении.

Эта, опять-таки, типично цветаевская суть дана посредством народной, близкой к фольклорной речи («Россия — тело, то есть одежда»,— писала Цветаева). В финале поэмы восставший люд свергает царя — пьяницу и разорителя: «— Смеялся — плачь! — Грозился — трусь! Да, Царь-Кумач, Мы — Красная Русь!»

«Признай, минуй, отвергни Революцию — все равно она уже в тебе — и извечно (стихия)» — эти слова Цветаевой из ее статьи «Поэт и время» (1932) подтверждают все то, что Цветаева писала в те годы. Так она включилась в поэтический хор «взвихренной Руси»— рядом с потрясшей ее поэмой Блока «Двенадцать», Маяковского — «150000000», стихами и поэмами Есенина, Хлебникова и других.

«Царь-Девица» открыла собой лавину русских эпических произведений Цветаевой. За нею последовал «Егорушка» — поэма о волчьем пастыре, устроителе земли русской Егории Храбром, с его чудесными деяниями, целиком сочиненными Цветаевой; фантазия ее была поистине безудержной. Затем небольшая поэма «Переулочки» — по былине о Добрыне и Маринке. Это весна 1922 года; тогда же созревает план «Молодца» — самой значительной из «русских» поэм Цветаевой...

--

"А плакала я уже бабьей..."

А плакала я уже бабьей
Слезой - солонейшей солью.
Как та - на лужочке - с граблей -
Как эта - с серпочком - в поле.
От голосу - слабже воска,
Как сахар в чаю моченный.
Стрелочкам своим поноску
Носила, как пес ученый.
- «Ешь зернышко, я ж единой
Скорлупкой сыта с орешка!»
Никто не видал змеиной
В углах - по краям - усмешки.
Не знали мои герои,
Что сей голубок под схимой -
Как Царь - за святой горою
Гордыни несосвятимой.

Август 1919 г.

"Чтобы помнил не часочек,
не годок..."

Чтобы помнил не часочек, не годок -
Подарю тебе, дружочек, гребешок.
Чтобы помнили подружек мил-дружки -
Есть на свете золотые гребешки.
Чтоб дружочку не пилось без меня -
Гребень, гребень мой, расческа моя!
Нет на свете той расчески чудней:
Струны - зубья у расчески моей!
Чуть притронешься - пойдет трескотня
Про меня одну, да все про меня.
Чтоб дружочку не спалось без меня -
Гребень, гребень мой, расческа моя!
Чтобы чудился в жару и в поту
От меня ему вершочек - с версту,
Чтоб ко мне ему все версты - с вершок,
Есть на свете золотой гребешок.
Чтоб дружочку не жилось без меня -
Семиструнная расческа моя!

2 ноября 1918 г.

© 2011-2018 KWD (при использовании материалов активная ссылка обязательна)

.