 |
 |
|
Биография Марины Ивановны Цветаевой
(Анна Саакянц, 1991)
Во Франции ей многое не нравилось — как не нравилось бы, безусловно, на любой другой чужбине. В письмах к Тесковой она, забыв былые невзгоды, с нежностью вспоминала Прагу, потому что Прага была далеко, в мечте... Она чувствовала себя ненужной, чужой всюду,— несмотря на то, что у нее были знакомые и даже друзья, помогавшие ей. "В Париже и тени моей не останется",— писала она в 30-е годы. И сам характер ее менялся; все сильнее одолевали заботы, не оставалось времени "на чувства", как она говорила; сердце остывало, душа уставала. Сергей Эфрон все больше тянулся к Советскому Союзу; приблизительно в начале тридцатый годов он сделался советским разведчиком и одним из активных деятелей "Союза возвращения на родину". Цветаева же упорно оставалась вне всякой политики, культивировала в себе неистребимую верность обреченным и погибшим. По старым дневникам мужа, остывшего, по ее собственным словам, к пережитым событиям, связанным с его белогвардейским прошлым, она написала поэму "Перекоп" (1929), которую так и не напечатала, затем несколько лет работала над большой "Поэмой о царской семье" — по многочисленным источникам и слышанным рассказам,— писала с обреченным сознанием, что эта вещь "не нужна никому". Поэма, за исключением начальной главы "Сибирь", по-видимому, не сохранилась. В 1930 году Цветаева написала стихотворный реквием на кончину Маяковского. Она не переставала относиться к нему с уважением и восхищением; в 1928 году наперекор эмигрантской политической шумихе приветствовала его по случаю приезда в Париж. Смерть Маяковского Цветаева трактовала прямолинейно: певец революции, "передовой боец". из-за несчастной любви по-старинному пальнул в себя, словно дворянский сынок: "Правнуком своим проживши, Кончил — прадедом своим". Оплакивая поэта, Цветаева выражала трагизм собственного существования "в мире сем". Кончина Маяковского для нее — "чистая смерть. Все, все, все дело — в чистоте". И еще: "Сила смерти Маяковского в том, что он умер в полной силе на высоте дара и судьбы". Марина Цветаева была истинно великим и действенным другом поэтов. Ее бескорыстнейшее преклонение перед собратьями по "святому ремеслу — Поэзии", помноженное на страстность защиты их от вульгаризации и оболгания, была редчайшим даром. Свидетельство тому — знаменитые стихи к Пушкину (1931), в которых великий поэт предстает не "прилизанным" и мирным, а взвихренным и революционным, не созерцателем, а бунтарем. "...Пушкинский мускул На кашалотьей Туше судьбы — Мускул полета, Бега, Борьбы". Создавая своего Пушкина, Цветаева бросала вызов всяческим лицемерам от литературы — всех стран и времен, а также предостерегала будущих вершителей литературных судеб:
Не поручать палачам похорон -- |
Стихи к Пушкину (отрывок) Бич жандармов, бог студентов, 25 июня 1931 г. |
||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|
© 2011-2018 KWD (при использовании материалов активная ссылка обязательна) |
|
|
||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||
