 |
 |
|
1911 год; Гурзуф, Коктебель, Феодосия Конец марта: Марина решила не сдавать экзамены в восьмой (педагогический) класс и прекратила занятия в гимназии. Она собирается в Гурзуф. Волошин, с которым Цветаева познакомилась в Москве, договаривается о её приезде в Коктебель. 3 марта Цветаева выезжает в Гурзуф, а 5 мая вечером приезжает в Коктебель к Максимилиану Александровичу Волошину: «…после целого дня певучей арбы по дебрям восточного Крыма я впервые ступила на Коктебельскую землю, перед самым Максиным домом, из которого уже огромными прыжками, по белой внешней лестнице, несся мне навстречу – совершенно новый, неузнаваемый Макс. Макс легенды, а чаще сплетни (злостной!), Макс в кавычках «хитона», то есть попросту длинной полотняной рубашки, макс сандалий…Макс полынного веночка и цветной подпояски, Макс широченной улыбки гостеприимства, Макс - Коктебеля». (М.Цветаева «Живое о живом») В Коктебеле Марина познакомилась с Верой, Елизаветой, и Сергеем Эфронами, с которыми у поэтессы сложились близкие отношения. Менее чем через год (27 января 1912 года Марина Цветаева и Сергей Эфрон обвенчались в Москве). В своих воспоминаниях Ариадна Эфрон так описывает встречу своих родителей: «Она собирала камешки, он стал помогать ей – красивый грустный юноша – с поразительными, огромными…в пол-лица глазами; заглянув в них и всё прочтя наперед, Марина загадала: если он найдет и подарит ей сердолик, я выйду за него замуж! Конечно, сердолик этот он нашел тотчас же, на ощупь, ибо не отрывал своих серых глаз от ее зеленых, - и вложил ей его в ладонь, розовый, изнутри освещенный камень, который она хранила всю жизнь…» (Ариадна Эфрон «Воспоминания») Летом 1911 года Марина и Анастасия Цветаевы вместе с Волошиным ездили в Старый Крым и Феодосию, покорившую их восточной экзотикой, толпами приезжих на набережной, иностранными кораблями в порту. Из книги А.Цветаевой «Воспоминания» «Когда мы увидели феодосийские улицы, Итальянскую улицу с арками по бокам, за которыми лавочки с восточными товарами, бусами, сладостями, когда сверкнул атлас, рекой разливающийся по прилавку, и его пересек солнечный луч, золотой воздушной чадрой протянулся под арку – и когда из-под арки вышли два мусульманина, унося плохо завернутый шелк, и брызнула нам в глаза синева с плывущими розами, - бороды черней ночи показались нам со страницы Шехерезады, ветер с моря полетел на нас из Стамбула! – и мы поняли – марина и я, - что Феодосия – волшебный город и что мы полюбили его навсегда». В Феодосии Марина и Анастасия Цветаевы посетили картинную галерею И. К. Айвазовского, побывали у друзей – П. Н. Лампси и К. Ф. Богаевского, встретились с Л. Квятковским, Е. Н. Потапенко и Н. А. Айвазовской. Вместе с другими гостями М. А. Волошина сестры Цветаевы на лодке проплыли вдоль Кара-Дага – в Сердоликовую бухту и к Золотым Воротам. Все в Коктебеле нравилось Марине Цветаевой: и розыгрыши, и мистификации, и походы с Волошиным на Кара-Даг. Не раз отправлялась Марина Ивановна Максимилианом Александровичем в походы по окрестным холмам: «Сколько раз – он и я – по звенящим от засухи тропкам, или вовсе без тропок, по хребтам в самый полдень, с непокрытыми головами, без палок….в непрерывности беседы и ходьбы – часами – летали – все вверх, все вверх». (Марина Цветаева «Живое о живом») Пребывание Марины Цветаевой в доме М. А. Волошина благотворно сказалось как на её внутреннем психологическом состоянии, так и на творчестве. В Коктебеле она постепенно освобождается от замкнутости, книжного восприятия мира. Свою благодарность Волошину за «счастливый год моей жизни» Марина Ивановна Цветаева выразит в письмах Максимилиану Александровичу: «Это лето было лучшее из всех моих взрослых лет, и им я обязана тебе». 8 июля Марина Цветаева покидает Крым. -- |
Из письма Марины
Цветаевой Максимилиану Волошину. ...Я думаю о книгах. Как я теперь понимаю «глупых взрослых», не дающих читать детям своих взрослых книг!... ...Каждая книга - кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить сам. Ведь это ужасно! Книги - гибель. Много читавший не может быть счастлив. Ведь счастье всегда бессознательно, счастье только бессознательность... ...Виноваты книги и еще мое глубокое недоверие к настоящей, реальной жизни. Книга и жизнь, стихотворение и то, что его вызвало, - какие несоизмеримые величины! И я так заражена этим недоверием, что вижу - начинаю видеть - одну материальную, естественную сторону всего. Ведь это прямая дорога к скептицизму, ненавистному мне, моему врагу! ...Книги мне дали
больше, чем люди. Воспоминание о человеке всегда бледнеет перед
воспоминанием о книге... ...Au revoir, Monsieur mon pere spiritu... МЦ.
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|
© 2011-2017 KWD (при использовании материалов активная ссылка обязательна) |
|
|
||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||
