«Я жила на Бульварной…» :: к началу интервью :: читать дальше
Последнее феодосийское интервью Анастасии Цветаевой

- Анастасия Ивановна, а чем запомнилась дореволюционная Феодосия прежде всего?

- Феодосия тех лет была совсем другая, чем теперь. Она резко отличалась от других береговых городов и была похожа на старый сказочный восточный город.

Я очень хорошо запомнила главную улицу – Итальянскую, - какой была она тогда. Теперь от нее нет и следа - ее разорили и всю перестроили. Находилась она рядом с морем.

Поражали всех ее изящные аркады, подобные тем, которые мы видим в старинных итальянских городах. Они были как бы навесами лавочек, ютившихся под ними. Что продавалось в этих лавочках? Конечно, изюм, курага, сушеные фрукты, чучхелла….

Если вы не знаете, что такое «чучхелла», я поясню. Из виноградного сока каким-то особым образом сгущенного, делались длинные тонкие колбаски. А внутри - грецкие орехи. Чучхелла была главным лакомством феодосийцев. Рядом были другие лавочки – тоже под арками. В этих магазинах продавались шелка и атласы с причудливыми рисунками и узорами. Их покупали высокие, загорелые от солнца паломники, направляющиеся через Феодосию в Мекку. Из этих шелков и атласов они шили себе халаты.

На голову они надевали из довольно плотного материала замысловатое украшение и отплывали в свою священную Мекку. Конечно, это были старые люди или люди средних лет. Молодежь же, как и во все времена, отвергала старое и занималась всякими пустяками. Феодосия для меня осталась городом чудным, небо было сине-лиловое-итальянское. Дождей я не помню. А бывали мы там в 1911 году, с 1913-го по 1915 год – ежегодно. А затем я с 1917-го по 1921-й проживала в Феодосии постоянно.

- Анастасия Ивановна, почему именно этот город Марина и вы избрали после смерти отца?

- Папа умер в тринадцатом году. К этому времени мы с Феодосией сроднились. К тому же здесь жил Макс и его мать, которую мы тоже очень любили. И поэтому мы поехали туда.

***

В беседе с Анастасией Ивановной я старался задавать вопросы, ответов на которые в ее «Воспоминаниях» нет. Так родились, может, чересчур «щепетильные» вопросы:

- У нас в городе на улице Шмидта сохранился домик, где жила в то время ваша сестра Марина. Хозяин дома фотохудожник Редлих был вашим знакомым или Волошин посоветовал Марине здесь поселиться?

- Таких-то подробностей я не помню. Просто искали квартиру – там и нашли. Редлихи были старики. У них был маленький дом. Две или три комнатки они отдали Марине, ее мужу Сереже и уже тогда родившейся дочери Але - Ариадне. У Редлихов была племянница Лиза – немного старше нас с Мариной. С ней я долго и в Москве поддерживала знакомство.
Я же снимала в Феодосии домик на Бульварной улице. Дом был с приподнятым фундаментом, так что второй этаж был довольно высоким. Здесь были три комнаты: столовая, моя комната и детская. Квартира была угловая и находилась немного наискосяк от Офицерского собрания.

читать дальше

Марина со своим мужем Сергеем Эфроном и годовалой дочерью Алей поселилась на год в Феодосии из-за того, что Сергей был болен туберкулезом, а кроме того, он женился, не окончив гимназию, и, чтобы поступить в университет, должен был сдать экзамен на аттестат зрелости. Для этого годилась феодосийская гимназия, которая была в пяти минутах от нашего дома.

Из воспоминаний Е. Кривошапкиной, урождённой Редлих.

Феодосия! Новая боль… Здесь, в когда-то любимом родном городе, от которого после войны с фашистами почти ни следа: заново отстроенные чужие улицы, как во сне ищешь знакомые повороты… Года два назад я почти нашла свою – в 1913-1914 гг. квартиру на Бульварной… Да, четыре окна – два моих, окно детской, где рос годовалый сын, окно столовой. Сюда, в эту парадную дверь входил чудный, похожий на Зевса, Макс, я кончала купать Андрюшу, няня начинала его укачивать, а мы шли к морю, к молу и волнорезу, или в степь, и я рассказывала ему о своем расхождении с Борисом, и он все понимал. …Я обогнула узнанный дом, в трепете сердца заглянула во двор, полуузнавая «черную лестницу» в ту квартиру - но передо мною вырос красноармеец у незамеченной мною проходной будки, и весь двор оказался в красноармейцах – как во сне…

Из повести Анастасии Цветаевой. «История одного путешествия. 1971-1972 гг. Крым-Москва».

И вот уже пирамидальные тополя, с детства любимые, и Сиваш, где столько пролито русской крови после революции в междуусобной войне. И уж близится Феодосия, любимый город моей и Марининой молодости. Как радостно мне к ней подъезжать не одной!..

Из очерка Анастасии Цветаевой «Зимний старческий Коктебель» (дневниковые записи 10-15 ноября 1988 года»)