«Я жила на Бульварной…» :: к началу интервью :: читать дальше
Последнее феодосийское интервью Анастасии Цветаевой

- А вот дом в Отузах, где вы жили летом 1914 года, был каким-то кратковременным пристанищем?

- Да. Я жила в береговых Отузах (есть еще Отузы на шоссе). Когда в четырнадцатом году грянула война, в Феодосии все взволновались. Я не знаю, уезжал ли Макс тогда, но, во всяком случае, уют жизни коктебельской был прерван. Многих друзей Макса взяли на войну. Мы ожидали, что и наших мужей также заберут. Со своим мужем хоть и была я в формальном разводе, но, однако, продолжала дружить.

В 1914 году с ним и со своей свекровью я жила в Феодосии. (Примечание: в Феодосии Анастасия Цветаева жила только с сыном Андреем и няней). А когда началась война, мы с Мариной поехали в Отузы, нашли там небольшую квартирку, где я пробыла до зимы. Место, где стоял домик, было довольно высокое и называлось по-татарски «Генеш-Тепе», что означает «приветствуем вас» (или что-то в этом роде).

- В Феодосии в то время проходило много музыкальных вечеров, часто ходили в гости. К кому из феодосийских семей больше любили ходить, к кому сердце тянуло?

- Запомнила вечера у Богаевских, они были нашими друзьями. Были и еще знакомые, друзья, которых я уже сейчас не помню. Кроме того, я вместе с Мариной еще выступала со стихами публично. У нас были одинаковые голоса, которые сливались в унисон. Мы читали без единой разницы - все интонации совпадали. Марина никогда не выступала одна – всегда со мной (так было до семнадцатого года, когда жизнь нас разлучила). Помню, служащий какого-то феодосийского банка нас пригласил на поэтический вечер. Там мы тоже читали стихи.

- Это были стихи в основном Марины?

- Только Марины.

- В «Воспоминаниях» вы пишите о Нине Александровне Айвазовской, племяннице вдовы Айвазовского. А были ли вы знакомы с самой Анной Никитичной?

- Анну Никитичну мы не знали. Она продолжала жить в левом крыле дворца Айвазовского. Мы о ней только слышали. А вот с Ниной Александровной были очень дружны. Она очень любила искусство, была меценаткой, любила собирать к себе гостей, и там мы тоже читали стихи.

- Анастасия Ивановна, вы жили в Феодосии и сразу после революции. Чем изменилась жизнь в городе?

- С семнадцатого года жизнь нас с Мариной разлучила. В это время умирает мой муж по вине врачей, которые не сделали необходимую операцию. Он умер в больших страданиях от перитонита, то есть от гноя, прошедшего в брюшину. Я с двумя детьми, с моим старшим – Андреем (от первого мужа), с младшим – Алешей и с няней поехала в Феодосию. И с семнадцатого года, после того, как летом умер мой младший сын от дизентерии (он похоронен в Коктебеле), до двадцать первого года я все время жила в Феодосии (зимой) и в Коктебеле (летом).

Дача Редлих, где проживала с семьей М. Цветаева в 1913-1914 гг. Фото начала XX века

читать дальше

В Феодосии того времени жило очарование уходящего прошлого, которое вдруг приостановилось, смотрело на вас окнами низких домов, зеркалами комнат и глазами старых людей. Многие поколения их предков жили здесь всю жизнь: итальянцы, греки, русские и евреи.

Из воспоминаний Е. Кривошапкиной, урожд. Редлих

Освещенный люстрами зал Азовского банка. Литературный вечер. Марина и я читаем стихи. Сиянье восторженных лиц, охваченных такой любовью, что в зале жарко дышать, а за окнами – шум моря…

Из «Воспоминаний» Анастасии Цветаевой

Снова выступали очаровательные сестры Цветаевы… Еще раз обвеяли нас солнечной лаской… Еще раз согрели одинокие одичавшие души!

Из феодосийской газеты
от 15 декабря 1913 года

Сестры Цветаевы часто читали вдвоем стихи Марины. Их голоса были так похожи, что временами казалось, будто читает один человек, иногда только этот голос раздваивался. Выступали они в Феодосии публично и пользовались большим успехом. Многие стихи Марины того времени были доступны даже неискушенной публике. И чем больше их знали, тем больше они старались «эпатировать» людей. Помню, как-то весенним днем они вдвоем шли по Итальянской в одних платьях, с открытыми головами и несли на закорках одна сына, а другая дочь. Встречные узнавали их и возмущенно переговаривались и переглядывались. Дочери известного профессора ведут себя так неприлично. А те хохотали, дерзко глядя им в глаза. Это молодое «наперекор принятому» долго, а может быть, всегда жило в Марине.

Из воспоминаний Е. Кривошапкиной, урождённой Редлих